— Это не мои проблемы.

— Не знал, что ты можешь быть такой сложной в общении.

— А я не думала, что ты такой приставучий. Это уже слишком.

— Я не приставучий, — взревел Тино.

— Рада это слышать. Прощай, Тино. Уверена, мы еще встретимся.

— Подожди. Фейт…

Но она ушла. Метрдотель попытался выяснить у Тино, что его спутнице не понравилось в их ресторане, но он сам не смог бы ответить на этот вопрос.

В состоянии, близком к шоку, Фейт стояла около своей машины. Она и не подозревала, что способна на такую злость.

Она действительно порвала с Тино.

Это не сон, не шутка. Не было ни слез, ни истерик. Она разорвала их отношения спокойно и без лишних эмоций.

Но, собираясь на эту встречу, она вовсе не собиралась бросать Тино. Разве не так?

Она знала, что ее гормоны сейчас ведут себя непредсказуемо, но это уже слишком. Иногда у Фейт складывалось ощущение, что она вообще не может ими управлять и они живут своей собственной жизнью.

Ей было больно, когда Тино игнорировал ее звонки. И стало еще больнее, когда он в присутствии своей семьи сделал вид, что они едва знакомы. Фейт поняла, что ни о каких чувствах здесь речи не идет. Тино хотел от нее лишь секса. Но сейчас она не могла ему этого дать.

Доктор сказал, что сексуальная активность не повредит развитию плода, но Фейт не хотела рисковать, учитывая прошлый опыт. Она знала, что ей придется отказать Тино на ближайшие несколько недель, но не предполагала, что это будет означать конец их отношений.

Последней каплей стало его заявление о том, что он не женится на ней ни под каким предлогом. Если Тино узнает о ребенке, то его отношение изменится. Но мотивы останутся прежними. А Фейт знала, что брак, основанный лишь на чувстве долга, для нее неприемлем.

Выходить замуж за человека, который не хочет на тебе жениться, — мягко говоря, неприятно. И Фейт не собиралась терпеть такое унижение.

Но имеет ли она право скрывать свою беременность, зная, что отец способен обеспечить ребенку хорошую жизнь? Об этом ей предстоит как следует подумать. Не обязательно все решать сию секунду. Время еще есть.

Фейт заставила себя сесть за руль.

Она ехала домой, а ее мозг одолевали бесконечные вопросы. Она твердила себе, что поступила правильно, но никак не могла успокоиться.

Обычно Фейт виделась с Агатой раз в неделю. Но ей все же удалось скрыть от мамы Тино скульптуру беременной женщины. Фейт прислала подруге каталог новых работ, которые предназначались для выставки в галерее Нью-Йорка, и пожилая женщина перезвонила, чтобы выразить искренний восторг.

В работах Фейт отражалась целая гамма чувств: от надежды до отчаяния. Этот период стал ее самым плодотворным, не считая времени после аварии. Она действительно гордилась своими работами. Учитель Фейт как-то сказал, что чувство боли является одним из важнейших стимулов для вдохновения. Фейт не могла с этим не согласиться. Любая сильная эмоция придавала ей новые силы для творчества.

Несколько раз Тино пытался дозвониться до Фейт, но его звонки сразу же переадресовывались на голосовую почту. Он оставил ей несколько сообщений, но и они остались без ответа.

Тино отказывался верить, что их отношения закончены.

Фейт вела себя неестественно, и он выяснит, в чем дело.

Фейт начала мучить утренняя тошнота. Это не мешало ее работе скульптора, но влияло на работу в школе. Она даже подумывала об отмене занятий на период первого триместра или о закрытии классов вообще. Фейт сомневалась, что администрация одобрит беременную незамужнюю учительницу. Школа была довольно консервативной. Однако она видела Джошуа только на уроках, и ей трудно было отказать себе в общении с ним.

Она привязалась к мальчику. Фейт осознала это только после того, как порвала с его отцом. Она поняла, что не сможет повернуться спиной и к Джо.

Сегодня он, как обычно, подошел к ней после урока. Только он явно что-то хотел ей сказать.

— Что такое, милый?

Ребенок улыбнулся.

— Мне нравится, когда вы меня так называете. Совсем как мама.

Эти слова острым ножом полоснули ее по сердцу.

— Я рада, что тебе нравится. А теперь признавайся, в чем дело.

— Бабушка сказала, что я могу пригласить вас на ужин.

— Это очень мило с ее стороны.

— Только папа сказал, что вы, возможно, откажетесь.

— Он, правда, так сказал?

Джо смотрел на нее с такой мольбой, что только камень остался бы безучастным.

— Почему вы снова не хотите к нам прийти? Вы же с папой друзья.

— Я не сказала, что не приду. Когда твоя бабушка хочет меня видеть?

— В эту пятницу, — радостно ответил ребенок.

— Я как раз буду свободна.

Джо улыбнулся и обнял ее. Фейт была тронута до глубины души. Она еще больше укрепилась в желании продолжать общение с Агатой и Джо. Тино никуда не денется из этого города, и так или иначе ей все равно придется встречаться с ним.

Ее ребенок будет знать своих родственников. Она не лишит его их общества из-за собственных обид.

А кроме того, ей нужно доказать Тино, что она прекрасно может обходиться без него.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Так и не справившись с волнением, Фейт нажала кнопку дверного звонка.

Дверь открылась практически немедленно, что заставило сердце Фейт подпрыгнуть. К счастью, на пороге стоял Джошуа.

— Добрый вечер, Джо, — улыбнулась она.

— Добрый вечер, синьора.

Она протянула ему небольшой подарок.

— Что это? — с любопытством спросил мальчик.

— Есть традиция дарить подарки хозяевам. Я забыла отдать тебе его в прошлый раз, поэтому принесла сейчас. И еще один для твоей бабушки.

— Потому что это она вас пригласила?

— Да.

Джо посмотрел сначала на подарок. А потом на Фейт. Его глаза светились от радости.

— Можно я его сейчас открою?

Она кивнула.

Джошуа с энтузиазмом разорвал обертку и ахнул, когда увидел содержимое. Кожаные перчатки для работы в саду, сделанные специально для детской ручки.

— Я не знала, есть ли у тебя такие…

— Есть, но они матерчатые и не такие приятные наощупь. Пойдемте, я хочу показать их бабушке.

Фейт улыбнулась, радуясь, что ее подарок пришелся по душе Джо, и последовала за ним. В гостиной она увидела всех членов семьи, кроме Тино.

Агата улыбнулась и нежно обняла Фейт, пока Джо показывал дедушке новые перчатки.

— Рада тебя видеть.

— Перестань, мам. Ты говоришь так, будто вы не виделись несколько месяцев. — В голосе Тино звучало напряжение. Оказывается, он просто стоял за колонной, явно рассчитывая застигнуть гостью врасплох.

Агата невозмутимо взглянула на сына.

— Если бы была такая возможность, я бы виделась с Фейт каждый день.

— Прекрати свои попытки свести нас. Разве не видишь, я не нравлюсь Фейт.

Тино был настроен воинственно. Но Фейт не собиралась поддаваться на провокацию.

— Ерунда. Ты мой сын. Что в тебе может не нравиться?

Фейт могла бы составить целый список, но ради Агаты решила промолчать. Она взглянула на своего бывшего любовника. Он был, как всегда, неотразим, но на лице лежала печать усталости.

— Ты выглядишь изможденным, — выпалила она.

— Он работает как одержимый, с утра до вечера. Делает только перерывы на общение с ребенком.

— Я уже говорил. Сейчас есть дела, которые требуют моего тщательного контроля.

Агата нахмурилась.

— Говори это своему отцу, и, возможно, он тебе поверит. Мужчины! Но я твоя мать и вижу, что ты ведешь себя так же, как после смерти Мауры. Не понимаю.

— Здесь нечего понимать. Я работаю.

Агата пожала плечами.

— И как, получается?

— Да, — процедил сквозь зубы Тино. — Несмотря на то, что думает моя семья, я хорошо выполняю свою работу.

Рокко покачал головой.

— Конечно, мы знаем, что ты успешен. Разве может быть иначе? Ты же мой сын. А я лучший винодел на всей Сицилии. Почему ты не можешь стать таким же талантливым бизнесменом? Ты один из Грисафи…